– Так что, Русланчик? Я соскучилась, – девушка промурлыкала, словно кошечка.

– Дина? Ты почему здесь? Забыла, где твое рабочее место?

– Фи, как грубо.

Сказано, и правда, было грубо, но девушка, видимо, нисколько не обиделась, продолжая жаться к мужчине.

Рабочее место? О чем он? Кем она может работать здесь?

– Дина, прекрати.

– Ну, чего ты такой бука? Хотя, именно такой ты мне и нравишься.

– Ты меня плохо расслышала?

– Мне надо тебе кое-что сказать.

– Что?

– Не здесь, это важно.

Повисла долгая пауза.

– Хорошо, пойдем.

Вика осталась совсем одна, стало сразу неуютно, посмотрела в зал, Альберт сидел за игральным столом, даже не смотрел в ее сторону, вновь пускал в потолок ровные кольца дыма, красиво зажав сигарету между пальцев. Фирс был в своей стихии, уверенный, чуть насмешливый, он безумно красиво вписывался в весь антураж зала, даже галстук в цвет сукна на столах.

Виктория, не обращая ни на кого внимания, прошла через зал, снова ощущая между лопаток любопытные взгляды. Хотелось хоть немного побыть одной, уже устала стоять куклой, не понятно, чего и кого мужчины ждали. Свернула в коридор, встретила двух элегантно одетых женщин, потом официанта, но пошла дальше, мимо дамской комнаты, хотелось подышать свежим воздухом.

За ней никто не шел, видимо, Руслан слишком занят серьезным разговором с той Диной, а Альберт - игрой, вот и хорошо.

Коридор, черный ламинид, стук каблуков раздавался эхом, светлые стены, винтажные бра. Вика не знала, куда идет, это было соседнее здание, куда они прошли по выложенной камнем дорожке. Затем, зашли в помещение, которое больше напоминало клуб, играла громкая музыка, свет мигал разными огнями, но они спустились по лестнице вниз, где было тихо, лишь фоном играло что-то ненавязчивое. Это было казино, так Вика решила, подпольное казино, ведь азартные игры запрещены.

А сейчас Вика шла совсем другим путем, просто хотелось побыть одной и подышать, пока мужчины, с которыми ей предстоит жить и спать, а вот это пугало больше всего, заняты своими «мальчиковыми» делами.

– Ух, ты, какая красота. Ты посмотри, кто тут у нас?

– Что вы, что вы…отпустите.

Она наткнулась на какого-то мужчину, за ним стоял еще один, а позади них была открытая дверь на улицу. Вика хотела отступить на шаг, но ее не отпускали. Мужчина держал за плечи, ладони влажные, а взгляд неприятный.

– Ты не узнаешь меня, милая? Да я и сам не признал такую красавицу. Игнат, смотри, эта же родственница наша.

– Родственница? Я точно вам не родственница, отпустите.

– А ты красивая, – голос мужчины изменился, стал тягучим, пальцы еще больше сдавили плечи.

Вика чувствовала, как покрывается липким потом от страха рядом с ним.

– Отпустите, – процедила сквозь зубы, наконец, вырвалась, отошла на шаг.

– А ты строптивая кобылка, Антоха говорил, что покорная, нежная, как всегда, слепой, нихуя не видит дальше дорожки кокса.

– Кто вы такой?

Нахмурилась, машинально при упоминании имени мужа потрогала губу, мужчина мерзко улыбнулся. Это брат Антона, старший, кажется Юрий.

– Вижу, признала.

– Пропустите.

– Куда так торопишься? Пойдем обратно, сейчас начнется все самое интересное. Пойдем, малышка, какая ты ладненькая, сладенькая.

Он оказался так близко, нависая над ней, Вика вжалась в стену, начала оглядываться по сторонам, испуганно посмотрела на парня, тот нахмурил брови.

– Славная девочка, и чего я тебя раньше не заметил, мы бы с тобой чудесно провели время, – Вику передернуло, этот Юрий совсем не был похож на своего брата. Светлые жидкие волосы, залысины, бледно-голубые глаза навыкат.– Ну, ничего, мы с тобой еще встретимся, эти удачливые ребята наиграются, и мы встретимся.

Вика дернулась назад, но он схватил ее за руку, заставляя стоять на месте. Хотел еще что-то сказать, Виктория видела, как искривились его губы, но тут же замер, смотря налево, в сторону коридора.

Все услышали грозное рычание, Вика повернула голову, у открытой двери стоял тот огромный ротвейлер, рычал, показывая клыки, расставив передние лапы, готовясь кинуться в любую минуту. Кровь отлила от лица, Вика еще больше вжалась в стену.

– Убери от меня свои руки, – процедила сквозь зубы, дернулась, отталкивая мужчину. Собака залаяла, так, что ее грозный лай эхом прошел по коридору, разрывая тишину.

– Миронов, у тебя, я смотрю, яйца лишние? Тебя давно пора кастрировать, даже псу это понятно.

ЧАСТЬ 26

Они сидели друг напротив друга: Виктория в кресле, а в двух метрах от нее – Ганс. Девушка сжимала пальцами так и не тронутый бокал с крепким алкоголем, Альберт налил и сунул в руки, как только они зашли в отведенный ей номер. Альберт, собранный, холодный, Вике показалось даже, был бледнее, чем обычно, губы плотно сжаты, движения резкие.

Там, в коридоре, он был другим, позади него топтался Тимур, смотря во все глаза на странную сцену с собакой и теми мужчинами. Альберт, что-то тихо сказал ему, парень виновато опустил голову.

Миронов, он назвал его по фамилии, которую все еще носит она. Не ошиблась, значит, это и есть старший брат Антона. Только зачем они здесь? Неужели для того, чтоб посмотреть на нее? А может, и Антон где-то рядом?

– Ну, так что? Яйца лишние?

– Убери свою зверюгу.

– А то что?

– Фирс, мы не за тем прошили, чтоб твой пес облизывал мои яйца.

– Так он не облизывать будет, он не шлюха, как ты. Ганс, гулять.

Пес тогда отошел, хоть и нехотя, продолжая смотреть на Юрия, тот, второй, просто стоял и ничего не говорил: плечи широкие, светлая футболка, короткая стрижка.

– А ты все шутишь, шутник.

– Так с вами, упырями, только так и можно остаться в здравом уме, пойдем, – Альберт подал Вике руку, крепко сжал ее, быстро отошла за его спину.

– Вы, прям, я смотрю, сладкая парочка.

– Это вы с братишкой сладкая парочка. Пойдем, о деле поговорим, и запомни, Миронов, еще раз увидишь эту девушку - опусти глаза и иди мимо.

Юрий тогда лишь ухмыльнулся и так мерзко посмотрел на нее, облизав губы.

Альберт тем же путем, что они пришли, отвел ее в номер, держа за руку, Ганс шел рядом, в номер тоже зашли втроем.

– Выпей и не трясись, ничего страшного не произошло. Ганс не тронет. Ведь ты понял? Ты ведь умный мальчик. Белку трогать нельзя.

– Он останется со мной?

– Он уже признал тебя своей сучкой, разве ты не поняла? Но я этому кобелю говорил, что ты моя. Паршивец непослушный.

Это было сказано даже с теплотой. Пес посмотрел на хозяина, тявкнул, Вика следила за каждым его движением. Он, как человек, все понимает, только сказать не может. Смотрит, внимательно слушает, глаза умные и совсем незлые.

У их соседей, в поселке, была большая собака, жутко злая, кидалась на всех, лаяла так, что уши закладывало. Иногда срывалась с цепи, убегала, в один такой вечер, когда родители снова пили, а она сидела за домом, пес прибежал, звеня цепью. Испугалась тогда до смерти, даже плакать не могла, думала, накинется на нее и перегрызет горло.

– Охраняй, я скоро.

– Но…

– Вы подружитесь.

– Это был брат Антона? А кто второй? Тоже брат?

Альберт не ответил, лишь прошелся по Вике взглядом с ног до головы. Красивая, сам не ожидал, насколько девчонка окажется красивой, вот тебе и изумруд, вот тебе и белка. Больше всего, как только увидел ее в этом платье, захотелось его сразу снять, вновь ощутить гладкость кожи и трепыхание тела в минуту экстаза. Кончала она реально красиво.

Она, кажется, сама не понимала, до какой степени привлекательная сейчас и желанная. Эта сука, старший сынок Мирона, тварь конченая с ублюдским взглядом маньяка, лапал ее еще, скотина. Тимур не уследил за Гансом, работник хренов, но сейчас это было даже хорошо.

Остаться хотелось очень, снять это платье, потрогать во всех сладких местечках, а он-то знает, какие они у нее сладкие. Но надо было закончить дела, которые были запланированы именно на сегодня. Ушел, оставив девушку с ротвейлером вдвоем, Ганс не тронет, Фирс был в этом уверен. Как бы он потом им не перегрыз глотку за эту сучку.